(no subject)
Mar. 12th, 2007 11:41 pmСегодня решила взяться за ум и поручила мужу меня "выгулять". Выгулял. :)
У меня, кстати, что-то периодически происходит: вот Ирбиса как-то встретила в электричке, и к подруге стародавней-начальношкольной ездила, сегодня вот еще у генетика была (оказывается, скоро уже третье УЗИ...). Еще я по-прежнему покупаю книжки, трачу деньги, думаю мысли и говорю слова. А еще я купила тушь и не ленюсь (почти) краситься перед выходом из дома.
А когда доходит до темы патриотизма, я чувствую себя моральным уродом. И моя дочь уже сейчас терпеть не может Кадышеву, зато уважает Арефьеву и успокаивается под нее.
Меня спрашивали, какой я вижу себя в старости. И я даже отвечала подробно в комментах к чужому журналу. Но хочется еще разок, что ли.
Я буду сутулиться, у меня будет больная спина от постоянного сидения за компьютером, книгой или письменным столом, и очки, и дальнозоркость, если не близорукость. Я пересяду из просто-кресла в кресло-качалку и возьму на колени вязание, которое вряд ли когда-нибудь закончу. Буду вязать какой-нибудь простенький бесконечный шарф. Я буду прилично одеваться: часть моих "вневозрастных" вещей, всяких классических юбок и блузок будет мне по-прежнему впору. Я стану шире в бедрах и сменю размер бюста, начну покупать дорогую ортопедическую обувь (экономя на вредных сладостях) и научусь заполнять квитанции на электричество (я и сейчас могу, правда...) - как раз тогда, когда квитанции полностью станут анахронизмом. У меня будет несколько фарфоровых зубов и домашняя кошка. Скорее всего, беспородная, но умная, и я буду с нею разговаривать. Я буду бояться одиночества и жить с мужем - отчасти из той самой боязни одиночества, но по большей части потому, что мне будет приятно его общество. Я буду настаивать на том, чтобы дети и внуки звонили перед тем, как приехать ко мне, - а они будут приезжать, потому что, как выражался один из престарелых героев Донцовой, "попрошу относиться ко мне с уважением! Дом записан на мое имя". Я перестану пить молоко, а яблоки буду резать дольками и очищать от кожуры. В моей ванной комнате зеркало будет немного затемненным, чтобы не так заметны были морщины, а антивозрастные кремы будут убраны в шкафчик, чтобы никто их не видел. Раз в три дня (или даже чаще) я буду спрашивать у мужа, по-прежнему ли я красива, и получать удовольствие от утвердительного ответа, хотя никогда в него не поверю. Я перестану носить серое и буду везде афишировать, что мне не хватает денег на то, чтобы сделать подтяжку лица. Я научусь пристойно готовить и привыкну закладывать книги закладкой вместо салфетки. Я буду расставлять вымытую посуду в сушилку по размерам тарелок, но порядок в бумагах я не наведу до самой смерти. То-то потом наследники будут чертыхаться...
Все может случиться иначе. Я могу не дожить, могу дожить, но в бедности, одиночестве и без детей, могу впасть в маразм, могу стать инавалидом, могу заработать какую-нибудь неудобную джля жизни болезнь, я вообще много всего могу. Но если дать волю - не совсем даже фантазии, просто своей логике, - то я вижу себя такой.
У меня, кстати, что-то периодически происходит: вот Ирбиса как-то встретила в электричке, и к подруге стародавней-начальношкольной ездила, сегодня вот еще у генетика была (оказывается, скоро уже третье УЗИ...). Еще я по-прежнему покупаю книжки, трачу деньги, думаю мысли и говорю слова. А еще я купила тушь и не ленюсь (почти) краситься перед выходом из дома.
А когда доходит до темы патриотизма, я чувствую себя моральным уродом. И моя дочь уже сейчас терпеть не может Кадышеву, зато уважает Арефьеву и успокаивается под нее.
Меня спрашивали, какой я вижу себя в старости. И я даже отвечала подробно в комментах к чужому журналу. Но хочется еще разок, что ли.
Я буду сутулиться, у меня будет больная спина от постоянного сидения за компьютером, книгой или письменным столом, и очки, и дальнозоркость, если не близорукость. Я пересяду из просто-кресла в кресло-качалку и возьму на колени вязание, которое вряд ли когда-нибудь закончу. Буду вязать какой-нибудь простенький бесконечный шарф. Я буду прилично одеваться: часть моих "вневозрастных" вещей, всяких классических юбок и блузок будет мне по-прежнему впору. Я стану шире в бедрах и сменю размер бюста, начну покупать дорогую ортопедическую обувь (экономя на вредных сладостях) и научусь заполнять квитанции на электричество (я и сейчас могу, правда...) - как раз тогда, когда квитанции полностью станут анахронизмом. У меня будет несколько фарфоровых зубов и домашняя кошка. Скорее всего, беспородная, но умная, и я буду с нею разговаривать. Я буду бояться одиночества и жить с мужем - отчасти из той самой боязни одиночества, но по большей части потому, что мне будет приятно его общество. Я буду настаивать на том, чтобы дети и внуки звонили перед тем, как приехать ко мне, - а они будут приезжать, потому что, как выражался один из престарелых героев Донцовой, "попрошу относиться ко мне с уважением! Дом записан на мое имя". Я перестану пить молоко, а яблоки буду резать дольками и очищать от кожуры. В моей ванной комнате зеркало будет немного затемненным, чтобы не так заметны были морщины, а антивозрастные кремы будут убраны в шкафчик, чтобы никто их не видел. Раз в три дня (или даже чаще) я буду спрашивать у мужа, по-прежнему ли я красива, и получать удовольствие от утвердительного ответа, хотя никогда в него не поверю. Я перестану носить серое и буду везде афишировать, что мне не хватает денег на то, чтобы сделать подтяжку лица. Я научусь пристойно готовить и привыкну закладывать книги закладкой вместо салфетки. Я буду расставлять вымытую посуду в сушилку по размерам тарелок, но порядок в бумагах я не наведу до самой смерти. То-то потом наследники будут чертыхаться...
Все может случиться иначе. Я могу не дожить, могу дожить, но в бедности, одиночестве и без детей, могу впасть в маразм, могу стать инавалидом, могу заработать какую-нибудь неудобную джля жизни болезнь, я вообще много всего могу. Но если дать волю - не совсем даже фантазии, просто своей логике, - то я вижу себя такой.